Мазепа - Страница 74

- Бог свидетель! - возразила Мария, подняв руку и сложив три пальца.

Огневик, как исступленный, бросился к Марии и прижал ее к сердцу. Она повисла у него на шее.

Он скоро пришел в себя и потихоньку оттолкнул от себя Марию, которая, обхватив его, не хотела выпустить из своих объятий.

- Это не мои поцелуи, Богдан! - сказала она с тяжким вздохом, отступая от него. - Они принадлежат счастливице, Наталье. Но я уж сказала тебе, что я не завистлива… Пойдем со мной!.. Здесь не место объясняться, а мне нужно о многом переговорить с тобою. Я не без дела прибыла сюда из Украины! - Сказав сие, она взяла Огневика за руку и повела его в город. Он не сопротивлялся и шел в безмолвии, погруженный в мысли, даже не замечая, что рука Марии дрожала в его руке.

Прибыв в Кронштадт накануне, Мария остановилась у русского купца, недавно переселившегося в сей порт из Вологды. Она наняла вышку в новопостроенном деревянном домике. В сенях встретил их казак из сотни мужа Марии, взятый ею для прислуги. Огневик, увидев наряд своей родины, чуть не прослезился. Сердце в нем сильно забилось. Тысячи мыслей вспыхнули в голове его, тысячи ощущений взволновали душу. Со времени службы своей на флоте он никогда не ощущал сильнейшего отвращения к новому своему состоянию. Душа его в один миг перелетела на крыльях воображения в поля Украины, в толпы вольных сынов ее… Вне Украины целый мир казался ему тюрьмою, каждый наряд, кроме казачьего, - - цепями.

В первой комнате накрыт был стол на два прибора. Холодное жаркое, ветчина и пирожное стояли на столе. На краю стоял поднос с бутылкою, оплетенною в тростник, и с двумя серебряными кубками.

- Видишь ли, что я ждала дорогого гостя, - сказала Мария весело. - Долго-долго стояла я у дверей твоей канцелярии и наконец, когда ты вышел, мне вдруг пришла в голову мысль узнать, где и как ты проводишь время после трудов. Я пошла за тобой. Бедный Богдан! Ты беседуешь с морем, глухим к страданиям сердца; проводишь время между камнями, столь же бесчувственными и холодными, как здешние люди! Я встретила тебя улыбкою, но если б ты мог заглянуть в мою душу, ты бы увидел в ней грусть и сожаление… - Говоря сие, Мария провела Огневика в другую светличку и просила его присесть, а сама возвратилась в комнату, где накрыт был стол, и заперла за собою двери. Огневик, погруженный в мысли, ничего не видел и не слышал и повиновался Марии, как младенец.

Чрез несколько минут Мария отперла двери и сказала:

- Милости просим! Прежде подкрепим силы, а после приступим к делу, требующему отсутствия всех помышлений о земном. Вот вино, похищенное Мазепою в Белой Церкви, из погребов друга и воспитателя твоего Палея! Выпьем за здоровье его и Натальи!

Вино уже было налито, прежде нежели Огневик вошел в комнату. Он принял кубок из рук Марии и, покачав головою, сказал:

- Не вином, а кровью должен я поминать моего благодетеля и мою невесту. Злодей Мазепа погубил всех нас!

- Мера злодейств его еще не преисполнилась, - примолвила Мария. - Пей и тогда узнаешь более!

Они чокнулись кубками и выпили до дна.

Когда Огневик поставил пустой кубок на стол, Мария взяла его за руку и, подведя к образу, сказала: - Молись, Богдан, за душу свою!

Огневик с удивлением смотрел в глаза Марии, не понимая, что это значит.

- Молись, Богдан! - примолвила она повелительно.

- Мария! - сказал Богдан гордо. - Во всякое время я готов молиться, но не по приказанию, а по собственной воле. Если ты хочешь объявить мне что-нибудь, говори прямо, без всяких предварений. Я не намерен быть ничьим игралищем…

Сказав сие, Огневик перекрестился перед иконою, висевшей в углу, и, взяв свой картуз, пошел к дверям, сказав хладнокровно:

- Прощай, Мария Ивановна!

Она схватила его за руку, воскликнув:

- Постой, несчастный! - Не дав ему опомниться, она потащила его в другую комнату и, указав на стул, сказала важно: - Садись и слушай!

Несколько минут продолжалось молчание, наконец Мария сказала:

- Этот стакан вина прислал тебе Мазепа! - Она пристально смотрела в глаза Огневику.

- Будь он проклят! - возразил с негодованием Огневик, порываясь с места.

- Слушай терпеливо! - продолжала Мария. - Этот стакан вина прислал тебе Мазепа, а в стакане вина - смерть!

- Что ты говоришь, несчастная! - воскликнул Огневик, схватя Марию за руку.

- Я просила тебя, чтобы ты слушал терпеливо, - возразила она хладнокровно. - Мазепа выслал нарочно меня к тебе вот с этим лакомством! - Мария, при сих словах, вынула из кармана серебряную коробочку, данную ей гетманом при ее отъезде, и, показав ее Огневику, продолжала: - Здесь хранится жесточайший яд, которым он велел мне опоить тебя, подозревая, что Наталья знает, что ты жив, и, питая надежду увидеться с тобою, не хочет по воле гетмана выйти замуж за пана Понятовского, брата и любимца шведского короля. Твоею смертью Мазепа хочет заставить Наталью повиноваться себе…

- И ты?.. - Огневик не мог продолжать. Бесстрастная душа его в первый раз поколебалась от ужаса и негодования.

- И я взялась исполнить поручение гетмана, - примолвила хладнокровно Мария. - Ты знаешь, что презренная любовь превращается в ненависть, а ненависть требует мщения.

- Видно, жизнь столько же наскучила тебе, как и мне, - сказал Огневик, с притворным равнодушием скрывая ярость свою. - Приготовься к смерти, в свою очередь… Мы умрем вместе! - Он медленно поднялся с места и хотел идти к дверям, чтоб запереть их.

Мария остановила его и сказала с улыбкою:

- Умрем, только не теперь! - Она посадила его на прежнее место и, смотря на него нежно, сказала: - Ужели ты мог подумать, Богдан, чтоб я решилась покуситься на жизнь твою? Я бы отдала сто жизней за твою и теперь жертвую собою для спасения тебя. В эту минуту я хотела только испытать чувства твои ко мне… - примолвила она печально, опустив голову, - но вижу, что ты меня ненавидишь, когда мог подумать, что я в состоянии лишить тебя жизни!